(Одноактная комедия)
Действующие лица: семидесятилетние дед Митрей и его бабка
В дом заходит бабка.
Дед: Ты где шастала? Где тебя нечистая носила столько Бабашориху?
Бабка: Как где? Куда посылал… Побывала в нескольких магазинах. Искала, где что подешевле…
Дед: Ну и что, удачно?
Бабка: Кажись, да… И хлебом затарилась, и красной рыбой, немного колбаской, молочными продуктами… Да многим чем…
Дед: А бутылочку не забыла прихватить, сигареты?
Бабка: Как же забуду, в первую очередь подумала о тебе, а то еще от недопоя прихватит сердечко…
Дед: Такое ощущение, самой уже давненько, видать, не попадало под хвост. Забыла что ли вкус спиртного?
Бабка: Что ж ты так плохо обо мне отзываешься, Митрейко, я же обычно пригубливаюсь к рюмке лишь для того, чтобы не остывала, играла кровь…
Дед: А кстати, где твоя авоська?
Бабка: Я тоже в раздумьях, где мой товар… Митрейко ты дорогой, меня ведь чуть не лишили жизни…
Дед: Да будь проклята ты, престарелая кобыла, тебя только за смертью посылать. Товара нет – сама живая… И никаких нервных потрясений, во как здорово. А почему сама такая грязнущая, ёханыйбабай?
Бабка: Всё выложу по порядку, старик, только меня не укоряй… В первую очередь запаслась спиртным, далее направилась за молочными продуктами. А лавок же кругом предостаточно, побывала и там… Еле тащилась по тротуару, перейду, думаю, на ту сторону… А тут и сама не врубилась, как земля ушла из-под ног. Смотрю, а перед глазами одно огромное небо, оказывается, меня перетаскивают через дорогу. О Боже! Матерь божья! Что происходит? Не беспокойся, мол, бабка, мы помощники, тимуровцы. А сами словно прилипли ко мне: кто за руку уцепился, кто за голову, один закинул ногу на своё плечо, другой под мышкой пригрел вторую. Да хоть бы по-человечески тащили, чуть не растопырили до изнеможения мои ноженьки. Я ж, говорю, зря, ребятки, утруждаетесь, я ведь и сама могла бы перейти дорогу… А те, спасибо скажи, что тебе еще повезло встретиться с нами…
Дед: Конечно, нашлась мне очередная растопыренная Волочкова, так и поверил твоим сказкам… Кому ты, старая прялка, нужна, чтоб тебя еще на руках таскали? Да на тебя может клюнуть только какой-то придурковатый и вечно голодный до полуживых старух Прохор Шаляпин… Молодец парень, без выкрутасов, никем не брезгует… Что ты тут мне пургу гонишь?
Бабка: Не веришь, так и было… А вскоре выбросили около тротуара. Спешить, мол, надо, на той стороне нас поджидает с двумя сумками ещё очередная Бабаиха…
Дед: Ну и каковы твои дальнейшие планы?
Бабка: Думаю, сменю одёжку, отдохну малость и пойду встречать молодчиков. Наверное, дожидаются меня, нервничают…
Дед: Конечно, а как же, они ведь ждут тебя, переживают… Скажи спасибо, что не свернули тебе ещё «котелок», не кокнули… А где твоё воронье гнездо, твой парик, подарила что ли кому-то? А памперса своего, думаю, не лишилась же по дороге? Да хоть поправь же свой спущенный чулок… Бродишь тут, словно лёгкого поведения Васька Таня. Я и с молодости был уверен, что у тебя в котелке процентов сорок не хватает, а нынче, думается, и того больше… Иди, иди, только не забудь отштукатурить свои безбровые моргалки и кобылины губы. Возможно, и тебя в свою тимуровскую банду запишут. Сколько живу, таких сказок еще не слыхал, хотя своими концертными номерами уже задолбала… Ишь ты, с молодости никому не нужна была, а сейчас стала пользоваться спросом, таскают на руках её несравненную… Словно английская королева Елизавета… И какой ненормальный на тебя глаз положил, старая коза?
Бабка: Успокойся, Митрейко… Разве я виновата? Это ведь твоя вина, что отправил меня так поздно до лавки. Не пропусти он рюмочку-другую, то коньки отбросит… А если бы такое произошло с тобой?
Дед: Со мной? Я ведь не родной брат вечно живого Ленина или небезотказная Маруська, чтоб меня таскали на руках туда-сюда, как тебя в молодости… Была ты доступной девицей, как Шурка Арина, такой и останешься до своего отпевания. Странно, и чего твои тимуровцы ошиблись с дорогой? Нужно уж было дотащить тебя прямо до кладбища. И поминальный стол можно было организовать, и выпивка при них…
Бабка: Да не вспоминай ты уже мою молодость, старик… Нашелся мне тут, кристальный… Что было– то прошло… Разве моя вина в том, что уродилась красавицей? По-моему, у меня ничего не убавилось… Да, многие любили, а я выбрала кого? Не правда ли, что осчастливила лишь тебя?
Дед: Да, очень мне повезло. А сколько ты кровушки попила? Мне ведь стыдно показаться людям на глаза, рогоносцу…
Бабка: Да угомонись ты, старый… Какие рога? У тебя даже они не заметны… Ты ведь всё же не старший брат какого-то оленя или лося… Того и опасайся, не забодал бы меня во сне или не зацепился за люстру… Кстати, ты в курсе, что под конец своей жизни лоси будто бы навечно сбрасывают свою красоту, рога?
Дед: Думается, с годами уже не прибавятся твои извилины…
Бабка: Сколько есть, мне хватит… Ну что, старик, и вправду считаешь, что меня облапошила молодёжь? Помнится, в те далекие времена пионеры или тимуровцы были лучшими друзьями стариков. Что посоветуешь, Митрейко?
Дед: Иди, торопись, возможно, таких как ты всё ещё таскают через дорогу. Только для солидности не забудь накинуть на шею свой пионерский галстук и прикрепить ещё значок с личиком Ильича. Глядишь, и тебе, возможно, удастся конфисковать удачно чью-то авоську или с лёгкостью обчистить у такой же как ты дряхлой кикиморы карманы… Не зря же судачат, что если человек лишён мозгов, то их вряд ли кто-то одолжит…
Бабка: Ну что же ты, старик, все кипятишься, может, оставишь уже меня в покое? Помнится, как ты в молодости ценил меня, величал… Везде и всюду называл одним словом – золотушкой… Выходит, лгал, получается… А я верила, ушей не видела, теряла голову…
Дед: Плохо, что я не знаком с твоей тимуровской шушерой. Узнали бы, какая ты у меня золотушка бесценная, мигом бы затащили к пруду, цветмет в чугунолинейном всегда пользуется спросом… А я бы ещё отблагодарил их, перекрестившись, с удовольствием поставил свечку… И чем я так насолил, какими плохими поступками огорчил Господа, что послал мне в награду такую Оборониху?
* Бабашориха, Оборониха – огородные чучела